Нам только некрофилов и людоедов не хватало. Но оказывается, есть в Украине и они. Экс-глава МВД Юрий Луценко участвует в формировании оппозиции, занимается "Народной самообороной" и подсознательно говорит о себе как о действующем министре. В его партийном кабинете коллекция старинного оружия, статуэтка Дон Кихота, икона Богоматери и один из первых фотоаппаратов "Дядя, покашляй", которым можно снимать через пуговицу. Он охотно демонстрирует работу аппарата, покашливая при этом, чтобы заглушить звук щелчков, как это делали джеймсы бонды 1950-х.
- Юрий Витальевич, почему бандиты не в тюрьмах?
- Меня снимали девять раз, один раз я сам писал заявление, много раз хотел уйти без заявления. На любой работе опускаются руки, но в МВД это происходит чаще. По простой причине — милиция может многое, но без прокуратуры — практически ничего. Если с прокуратурой есть минимальное взаимопонимание, еще можно работать, но если его нет и вообще война, то вместо преступников задерживают милиционеров. После первого тура выборов в арендованном Партией регионов помещении волонтеры раздавали продуктовые наборы голосовавшим за Януковича. Мы передали материалы в прокуратуру, а к вечеру задержали… милиционеров, "отбиравших" продукты у киевлян. Поймите, милиция ловит убийц, хулиганов, автоугонщиков, прокуратура же занимается должностными лицами. И когда меня спрашивают, почему бандиты не в тюрьмах, отвечаю: спросите в прокуратуре. Милиция каждый год расследует и передает в суд свыше 220 тысяч общеуголовных преступлений. С другой стороны, 18-20 тысяч материалов о должностных преступлениях мы передаем в прокуратуру, где они тихонько лежат.
Общество редко сталкивается с серийными маньяками, убийцами и даже ворами, а те, кто грабит людей, не выходя из кабинета, известны всем. Меня не интересует процент раскрытия преступлений, главное, чтобы ежегодно мы выявляли больше преступников. Раньше процент раскрытия доходил до 90% — регистрируются только те преступления, которые легче раскрыть. У нас раскрываются 98% убийств, в Британии — только 40%. Чего греха таить, показания порой выбиваются силой, и я не мирился с этим.
Как-то готовился к пресс-конференции по педофилу, доверенному лицу Януковича, ректору одного из киевских вузов (тварь конченая — заставлял заниматься зоофилией жену и любовницу, а своего трехлетнего ребенка предлагал для утех), и сказал начальнику угрозыска: "Вася, сколько можно: педофилы, зоофилы?.. Нам только некрофилов не хватало". Он говорит: "Есть, товарищ министр, некрофилы". В Николаеве в морге на погибшей в ДТП женщине нашли сперму. Задержанный санитар не считал себя извращенцем, потому что "она была гибкая и теплая". С ума сойти! Говорю: "Осталось только людоеда поймать". Он отвечает, что уже поймали, он делал пончики из человеческого мяса.
- Можно подумать, в милиции одни герои!
- Нет героев и антигероев. В Черкасской области грабитель при воспроизведении побежал, провалился под лед, милиционеры, рискуя жизнями, спасли его и 40 минут били до приезда машины, два ребра сломали. Спрашиваю: "Почему спасали?" Говорят: "Жалко человека". — "А зачем били?" — "Так холодно же было!"
- Ваши достижения на посту министра?
- Отказ от процентомании, команд "фас", "стоп" и разоружение кланов. Не секрет, что в 2004 году в Донецкой области работала группировка "Люкс" во главе с Нимсадзе, в Днепропетровской — ОПГ Нарика, в Харьковской — Джонсона. Я встретился со всеми и предложил: или они выезжают за границу, или их повяжут. ОПГ больше нет, есть проблемы с похищением людей, расстрелами. В правительстве Януковича меня начали снимать, когда не смогли приручить. Сказали не трогать Сашу в Крыму — криминального авторитета Мельника из банды Сейлема, на счету которой около 50 трупов. Я ответил, что я казак, а не разбойник, и через месяц были задержаны и Саша, и 15 его подельников. Но прокуратура не нашла оснований для продления срока задержания более чем на 72 часа. Мельника отпустили в Москву, его "соратников" осудили, а сегодня он снова крымский авторитет. Его водитель на днях стал начальником Крымской милиции, а главный "подчиненный" — министром внутренних дел.
- Ваше самое большое разочарование за последние пять лет?
- Ющенко. Я тешил себя мыслью: пусть лучше он любит пчел, чем поет "Мурку", но потом… "Царствуй, лежа на боку" называется. Ладно бы он сам не работал, так и другим не давал, боясь, что все увидят его бездеятельность. Когда он предложил мне вступить в коалицию с Черновецким при условии моего прохождения в Киевраду, я отказался объединяться с коррупционерами. Ответ шокировал: "Юра, брось ментовские штучки. Любой, кто входит ко мне в галстуке, не будет сидеть". Я понял: меня использовали, чтобы напугать криминальные круги — они прибежали в галстуках в президентский кабинет, договорились и получили медальку. Ющенко — тот же Кучма, но более украинский. Моя главная ошибка в том, что я во второй раз согласился стать министром. Единственным моим условием был новый генпрокурор. Медведько — хороший человек и профессионал, но он 25 лет проработал в Донбассе, и этим все сказано.
- Что ожидает страну в ближайшие пять лет?
- У нас есть президент Янукучма. Впервые за 5 лет в одном кабинете решают все. Он контролирует правительство, ВР, милицию, СБУ, прокуратуру, суды и центральные телеканалы. Это колоссальная власть и большая опасность скатиться к тоталитаризму. Международная общественность восприняла все спокойно — ей надоело иметь дело с растрепанной Украиной. У Ющенко был шанс улучшить жизнь всей страны. Цели Майдана, по большому счету, поддерживал и Восток Украины, но он не почувствовал улучшения из-за противостояния Тимошенко и Ющенко, организованного последним. Начался кризис, который можно было вылечить при помощи Нацбанка, но ему запретили сотрудничать с правительством. Свою неудовлетворенность Восток конвертировал в Януковича — свою единственную надежду. Мне нравится восточноукраинский проект Тигипко, это политик нового времени. Для страны была бы польза, если бы он объединился с новым лидером помаранчевых. У Януковича одна задача — уничтожать оппозицию. Для этого создана любимая оппозиция в лице Яценюка, которому будут давать эфир и всячески поддерживать, и будет слеплена "деструктивная", витренкоподобная, во главе с Тимошенко, которую попытаются представить чуть ли не сумасшедшей. Когда в новом правительстве разочаруется и Восток, пройдут досрочные выборы в ВР, сформируется новая коалиция, которая всерьез займется реформами. Я не буду теневым министром.
- Кем же вы видите себя в новой оппозиции?
- Как только закончится работа по ее формированию, займусь "Народной самообороной". В правительстве я не занимался политикой, что бы ни говорили. "НС" создана в 2007 году за 8 месяцев беспрецедентного "ралли" по всей стране — от Винницы до Запорожья. Помню и 20 тысяч луччан на площади в 20-градусный мороз, и 5 тысяч жителей Знаменки на Кировоградщине, слушающих нас в 42-градусную жару. Тогда мы победили. Наши цели не изменились — мы хотим объединить демократические силы. Конечно, я не могу привести Яценюка к Тимошенко и сказать: "Дружите!" Но, думаю, люди в регионах сделают все для этого.
На пост мэра Киева не претендую, хотя руки чешутся многое в столице поменять. У меня в сейфе столько материалов на наши столичные личности! Я знаю пружины, определяющие жизнь в городе, то, о чем не пишут журналисты. В свое время я предложил киевлянам услуги "НС" в Киевраде с тем, чтобы наша фракция следила за властью. Но городу это не нужно, а набиваться я не собираюсь. Неадекватные бабушки никуда не делись. Недавно в метро слушал, как пожилые женщины кляли гололед, виноваты все — от Ющенко до Тимошенко. А когда еще одна пассажирка предложила им посыпать лед гречкой, те стали клясть уже ее и говорить, какой неутомимый Черновецкий, заботливый, святой человек.
- Какая нужда занесла вас в метро?
- Часто по воскресеньям с младшим сыном езжу в общественном транспорте. Приходится давать автографы и блиц-интервью — это утомляет. На книжном рынке на Петровке, где бываю дважды в месяц, автографы уже не просят, привыкли. Люблю прокуренные кафешки, где собирается студенческая молодежь. Два-три бокала пива или сто граммов водки и, конечно же, хорошая компания. Спецохраны у меня нет, хожу со старым армейским и институтским другом Ярославом Максимцом. Он — руководитель аппарата министра и мой охранник. Мне интересно с Мыколой Вереснем, Лесем Подервянским, Олесем Донием. Я не прячусь от людей, чтобы набухаться.
- Лейбу алкоголика-пьяницы вы получили после Франкфурта?
- И раньше были попытки, но ПР ухватилась за этот случай. Обидно, что они, стремясь уничтожить меня как политика, оскорбили 300-тысячную армию милиции, поставив на трибуну ВР бутылку водки с милицейской фуражкой, которую я никогда не носил и за которую милиционеры проливают свою кровь. Это свинство. Я жалею об одном — что взял в официальную поездку в Корею сына (конечно, за свой счет). Перед тем ему удалили щитовидку, и я хотел, чтобы его проконсультировали тамошние врачи. У меня есть версия, почему полиция стала цепляться к нам, но пока скажу только, что пункт в "Бильде", где фигурировали факты, я выиграл в суде, остальное — намеки. На них и суда нет. Было неприятно, семья тяжело переживала, но поддерживала. Как сказала мне одна журналистка, если ты идешь в политику, будь готов к тому, что ночью твое белье польют дерьмом, а утром сфотографируют.
А вообще, недоразумения с алкоголем — семейное (смеется. — Авт.). Я женился в 1988 году в ривненском ресторане "Спорт" во времена борьбы за трезвость. Было три стола: для "партократов" — коллег отца (Виталий Луценко был первым секретарем Ривненского горкома партии. — Авт.), родственников и студентов. За два дня до свадьбы приглашенные за первый стол написали 15 анонимок (я их сам потом читал) в ЦК КПУ о том, что на свадьбе сына Луценко будет шампанское. Позвонил Щербицкий, спросил, будет ли вино на свадьбе. Отец ответил: "Да". Щербицкий: "Ну-ну". Позже оказалось, что это "ну-ну" было позитивным. Отец рассказал мне об этом через два года.
- В детстве вас баловали?
- Мы жили в Ривном на улице Пушкина в хорошем доме на четвертом этаже, все в одной квартире — родители, я с братом и бабушка. Из вкладов — лишь знаменитые "свадебные" несколько сотен (зарплата отца была 360 рублей). Дачи не было, денег не жалели на книги и питание. Ездили на отдых в Абхазию, в пионерлагере ни разу не был, хотя, наверное, для отца не было бы проблемой отправлять меня регулярно в "Артек". Учился я в украинской школе с английским уклоном. Ходить приходилось в другой конец города 4 километра, хотя через дорогу была такая же спецшкола с русским языком обучения. Часть лета проводил в Козельце на Черниговщине у бабушки: сад, малина, шелковица. Кстати, оба моих деда из Козельца, встретились под Рейхстагом. Один написал на нем "Козелец", другой — "Гитлер — х…". Я, наверное, пошел во второго.
Мама работала ветврачом на рынке. Каждое утро отец, уходя на работу, говорил "Не подведи" или "Будь достоин". Старался не подводить — не пил, за девушками не бегал, не дрался. Правда, раз подвел. Собирали металлолом, и были у нас "секретные" точки — дурдом на Димитрова и пивзавод. Из "дурки" мы успешно тягали бэушные кровати, а на пивзаводе прокололись — утащили какой-то огромный цилиндр, еле докатили его. Оказалось, это новый фильтр для завода…
Поступать поехал во Львов, лишь бы не в Ривном, где отца все знают. Брат там учился, был директором студкафе. Позже я "унаследовал" эту должность. Во Львове оторвался по полной. Главное, встретил будущую жену Ирину. Ее отец, правда, познакомившись со мной, переселил ее на этаж ниже в общежитии. Из института, несмотря на военную кафедру, призвали в армию. Служил в Ривном в войсках правительственной связи. Работа тяжелая (5-километровые пробежки с 30-килограммовой катушкой на плече чего стоили), но интересная. Главное, меня научили подчиняться и работать в команде. Старший прапорщик Руденко выбил из меня студента в два счета, назвав заправку моей кровати "херомантией". Я ему: "Хиромантия" — от "хирос" — судьба". Он мне: "Ваша судьба — три наряда вне очереди". Капитан Кукарин приучил меня к хорошей музыке во время ночных дежурств на станции. Помню его — черная майка с надписью "Битлз", черные очки, джинсы, ремень и… китель офицера КГБ. С тех пор люблю джаз, фольк-рок.
- Расскажите о "взятках". Сколько получаете и куда тратите?
- Бреда о взяточничестве пруд пруди. Недавно популярная газета написала, что начальник киевской милиции носит ежемесячно 3-4 миллиона гривен руководству МВД. Тот уже подал в суд на газету. Пишут, что гаишники собирают для министра. Всем рот не заткнешь, не объяснишь, что в мой кабинет деньги никогда не заносили, званиями и должностями я не торговал. Люди не верят, что, будучи при власти, можно не брать деньги. Да, я порекомендовал Ирине заняться телекоммуникационными системами, это ее специальность. Она зарабатывает 1 миллион гривен в год — нам хватает на еду, одежду, поездки за границу.
- Вы сидите на шее у жены?
- Получается, сижу. Конечно, я ей подсказываю, советую. Человеку не так много и надо. Наша первая квартира в Киеве на Леси Украинки была 60 "квадратов". Дети спали на двухэтажной кровати, часто ссорились, и я мечтал еще об одной комнате, тем более что у нас четыре года жил водитель, спал на диване вместе со спаниелем. Перед революцией обменяли жилплощадь на недострой под Киевом. Но чтобы жить там, нужно четыре машины, поэтому сейчас мы живем на Старонаводницкой в 120-метровой квартире. Я не представляю, зачем мне еще 300 м! И не понимаю миллионеров — это несчастные люди. У гроба карманов нет.
- Насмешек юмористов не боитесь?
- Если имеете в виду "95-й квартал", то это лучшая команда Украины. В отличие от Comedy-club, у которого шутки ниже пояса и время от времени — о Березовском. Познакомился с "кварталовцами" после их замечательного номера с Киркоровым и даже отдал им двухлитровую бутылку коньяка, подаренную мне грузинами. Мы встречаемся на природе, обмениваемся шутками. Иногда они перебарщивают, но обижаться не могу. Юмор помогает жить. Однажды мы c Владимиром Семиноженко ехали из Киева до Харькова 6 часов, и я поспорил, что все это время беспрерывно буду рассказывать анекдоты. Я выиграл.
24.03.2010
