Или нам ничто не угрожает? Из политического дневника

Если помнит читатель, моя книга "После Майдана" представляла собой записки дневникового характера. С тех пор я продолжаю в том же духе. Текущая политическая и общественная жизнь, выступления СМИ, встречи с разными людьми дают материал для новых записей.

Не бросал слов на ветер 

Начавшаяся несколько лет назад "битва за власть" набирает обороты. Как и следовало ожидать, наиболее сложной оказывается фаза выхода из оранжевой революции. Такое потрясение в условиях переходного общества, которое перегружено противоречиями, легко вызвать. Намного сложнее вернуться на мирные рельсы.

С проблемой выхода "из революции" столкнулась не только Украина, но и Грузия. Только что с трибуны ООН прозвучали слова лидера этой страны о втором этапе революции роз. Похожее происходит в некоторых других постсоциалистических странах.

Досрочные парламентские выборы могут состояться. Но начнется ли после этого конструктивная фаза в жизни общества? Честно говоря, сомневаюсь.

Страна никак не определится с экономической стратегией. Что думают о ней не только власть, но и главные участники политических баталий, мы не знаем. С их стороны это неуважение к обществу, хотя при случае от них можно услышать модные рассуждения о том, что судьбы государств определяются не только и даже не столько материальными ресурсами, сколько зарядом доверия в обществе, нравственной атмосферой в целом.

Первым документом, который я внес в украинский парламент в 1994 году, была рассчитанная на пять лет стратегия "Путем радикальных экономических реформ". Этот документ не только полностью отвечал моей предвыборной программе, но последовательно претворялся в жизнь. Меня можно обвинять в чем угодно, только не в том, что я хоть на шаг отошел от обещанной мною экономической политики. Я не бросал слов на ветер.

Но оставим эту тему историкам. Сегодня важно другое. Я не разделяю мнения о достаточной прочности нашей экономики.

Да, начиная с 2000 года, уже поч­ти девять лет подряд (за исключением 2005-го) сохраняются достаточно высокие темпы роста. В 2000 г. ВВП Украины составлял немногим больше 31 млрд. долл., а в прошлом году — 140,5 млрд. В мировой практике это беспрецедентный рост. И что самое важное — за этими темпами стоит и принципиально новое качество развития. Украинская экономика обладает иммунитетом к политическим пертурбациям. Политики грызутся, а экономический караван движется своим курсом. По мне, это один из убедительных признаков того, что в стране действительно проведены фундаментальные рыночные преобразования. Государственно-административные начала остались в прошлом. В этом смысле нашу экономику можно с полным правом назвать современной.

Однако мир меняется с такой бешеной скоростью, что никто не имеет права на остановку, пусть только для того, чтобы перевести дух. Нынешний мировой кризис — это и свидетельство, и предвестник. Свидетельство скорости преобразований, предвестник очередного качественного рывка. По сло­вам одного из высших экономических авторитетов Алена Гринспена, такое случается раз в сто лет. Бывший руководитель Феде­ральной резервной системы США знает, что говорит. Обращение Бе­лого дома к конгрессу США о выделении 700 млрд. долл. для предотвращения краха подтверждает его слова. Как это скажется на экономике Украины? Конечно, можно понять, почему молчат наши: президент, премьер-министр, председатель Национального банка. Но все-таки общество имеет право знать хоть что-то об их оценках ситуации применительно к Украине, о намерениях высшего руководства. Россия уже выделила полтора триллиона рублей на поддержку своей банковской системы. Или нам ничто не угрожает?

В странах Запада, прежде всего в США, воспроизводится ситуация Великой депрессии. Тогда кризис преодолевался путем сверхжесткого государственного регулирования. Идут разговоры о кризисе рыночного либерализма, то есть начал, на которых в последние десятилетия развивались мировые финансовые рынки. В ближайшее время мировое сообщество, очевидно, займется реанимацией принципов активного государственного регулирования. Это будет делаться не только для преодоления финансового кризиса, но и с оглядкой на опыт Китая, Индии и ряда других стран — мировых лидеров экономического роста.

Оптимальное сочетание экономической свободы с государственным вмешательством — эта задача не из тех, что решаются в ходе политических дрязг.

Лучше совсем не просыпаться 

Некоторые спят и видят Ук­раи­ну без должности президента. Или с президентом, но — декоративным. На чем основано это желание? Иногда кажется: только на том, что этим господам не нравится нынешний президент. Или мешает…

Есть, конечно, и такие, кто ждет-не дождется чисто парламентской формы правления из идейных соображений. Думают, что тогда Украина станет, наконец, настоящей демократией.

Но давайте представим себе на минуту, что мы проснулись в стране, где нет президента. Пришли на Банковую, а там вместо президента с его секретариатом расположено какое-нибудь учреждение вроде банка. Что будет дальше?

У БЮТ и Партии регионов через день появилось бы сильное желание ввести в Украине двухпартийную систему. Отсечь всех, кто сегодня путается у них под ногами, а то и пытается играть какую-то самостоятельную роль. Власть и все приложения к власти делились бы отныне на двоих. Сегодня, после очередных выборов, большая доля досталась одним, завтра, после следующих выборов, — другим. Обе стороны состязаются не шутя, но обе довольны жизнью и друг другом. И все было бы хорошо, только такая двухпартийность будет совсем не той, что в Англии или США. Нужно ли кому-то объяснять, почему?

И делалось бы все под флагом стабильности.

Большинству украинских граждан при такой стабильности дышалось бы не легче, чем сейчас, а труднее. Короче: в Украине должен быть властный президент. Нам нужна сильная и культурная парламентско-президентская форма правления. Сможем ли мы, граждане, настоять на этом? Не знаю. Ну, в самом деле. Сегодня нам не нравится президент Ющенко — и мы упраздняем должность президента. Завтра нам понравится какой-нибудь Гущенко, захочется, чтобы он стал президентом… И что? Вернем в Конституцию эту должность?

От нас всего можно ожидать.

Надежда на крупный капитал 

Экономисты уже не успевают отслеживать нарастающую концентрацию капиталов лидеров мировой экономики — международных корпораций. Темп умопомрачительный. Эти процессы начинаются и в мире постсоциализма, прежде всего в России. Финансовый кризис уже послужил заметным толчком. Прой­дет несколько лет, и мы обнаружим, что вследствие кризиса позиции мирового финансового капитала укрепились на порядок! Мы не имеем права смотреть на происходящее глазами посторонних. Миттал Стилл уже контролирует производство почти 120 млн. тонн стали — в пять раз больше, чем все металлургические комбинаты Украины. Активы индийца существенно превышают бюджет нашей страны.

Что я хочу сказать? Построить украинскую экономику без крупного капитала — утопия. В нее уже не верят (если когда-нибудь верили) даже наши "прогрессивные социалисты", не говоря уже о коммунистах. Если мы хотим что-то значить на мировом рынке, сохранить свою экономическую независимость, государство должно всячески способствовать дальнейшей консолидации финансовых активов. Без концентрации национального капитала у нас просто нет будущего. Я знаю плюсы и минусы этой политики. О конструктивном взаимодейст­вии власти и капитала легко говорить, но на деле здесь очень большие сложности и тонкости. Речь идет не только о чистой экономике. Капитал должен иметь свою долю прав и ответственности в социально-политической и внешнеэкономической сферах.

Моя утопия 

Игра на культурно-исторической разнице между Западом и Юго-Востоком страны должна быть запрещена таким высшим судом, как суд общественного мнения. Я включаю сюда игру и на отношении к России. Набирать очки как на восхвалении, так и на осуждении этой страны должно быть запрещено. По крайней мере, в предвыборной агитации.

Понимаю, что это утопия. В демократическом обществе можно агитировать за все, что не запрещено законом. А демократический закон никогда не издаст таких запретов, за которые я ратую. И это правильно. Поэтому и мечтаю о другом суде — суде общественного мнения.

Трудности здесь огромные.

Читаю в "Украинской правде" (22 сентября с.г.) замечательную статью, в которой мои мысли — один к одному. Так мне кажется на первый взгляд. Автор называет бедолагами тех украинских интеллектуалов "прогрессивных взглядов", которые сокрушаются по поводу раскола Украины и не замечают "очевидного: гуманитарные инициативы президента Ющенко провоцируют дальнейший раскол страны, до предела обостряя конфронтацию между Западом и Востоком". Автор совершенно правильно говорит: "Необходимо сделать выбор: либо воздержаться от резких движений на ниве языка, истории, религии, либо смириться с прогрессирующим расколом государства".

Подписываюсь обеими руками! 

"Экономический рост, развитие инфраструктуры, конкурентоспособность Украины на мировых рынках — в этом заинтересованы оба берега Днепра. И Львову, и Донецку необходимы верховенство закона, свобода слова, прозрачность власти, ибо каждый из нас может столкнуться с произволом чиновников, ущемлением личных прав и свобод. Востоку и Западу одинаково важен авторитет Украины в глобальном мире".

Подписываюсь, подписываюсь под каждым словом!

Но вот читаю — в этой же статье! — что среди "экстремальных условий", в которых нам приходится делать выбор… что бы вы думали? "Имперские амбиции соседней России"… И снова: "Когда агрессивный северный сосед ведет против Украины торговые войны, в убытке остаются и Донбасс, и Галичина".

Вот такими речами человек собрался объединять Украину. Это называется вынести за скобки самые болезненные, самые конфликтные темы…

Нас пугают 

В написанной специально для украинцев статье министр иностранных дел России С.Лавров заявляет:

"Скажу прямо, вступление Украины в НАТО повлечет за собой глубокий кризис в российско-украинских отношениях. Этот кризис самым негативным образом скажется и на общеевропейской безопасности".

И т.д. и т.п.

Мне трудно избавляться от ощущения, что Украину пугают. Это ощущение переходит в полную уверенность, когда слушаешь политиков более низкого ранга, чем Лавров, когда следишь за российской пропагандой как в России, так и в Украине, где у нее полный простор.

Я против вступления Украины в НАТО. А пугать нас по-с­ледст­виями все-таки не надо. Это несолидно. В свое время я почему вычеркнул из нашей военной доктрины строку о намерении Ук­раины быть принятой в НАТО? На саммите в Стамбуле все заладили про предстоящие президентские выборы — принялись учить, как их провести. Я встал и говорю: вижу, тут собрались говорить не про НАТО, а про наши выборы — мне это не интересно, считаю, что это разговор не по теме. Вернулся в Киев и вычеркнул ту строку.

Я не хочу в НАТО, но пугать нас, повторяю, не надо. Сами же говорите своим западным собеседникам, что вас пугать бесполезно. Точно так же бесполезно пугать и нас. Не надо, ребята. Не рисуйте картину страшного суда. Лучше предложите что-то, что нас объединяло бы при всех наших различиях, разногласиях, взаимных обидах, подозрениях и предрассудках. От этого нам с вами все равно не уклониться при любом повороте событий. Ведь вступление Украины в НАТО, если оно произойдет, будет, с моей точки зрения, ошибкой, но не концом света.

Первый шаг 

Вспоминаю прошлогодние разговоры о необходимости широкой парламентской коалиции. Высказывалось мнение, что такая коалиция поможет преодолеть противоречия между Запа­дом и Юго-Востоком страны. Витало подозрение, что как раз поэтому президент Ющенко втайне мечтает породнить "Нашу Украину" с Партией регионов. СМИ наполнялись сообщениями, что ведутся соответствующие закулисные переговоры.

Я высказывался за "ширку". Это слово придумали противники объединения бело-синих и оранжевых. В то же время я понимал, что "ширка" может быть только первым шагом к такому великому делу. Даже шажком…

Более того, мне была близка мысль, что дело вообще-то не в "ширке" самой по себе. Мы знаем сколько угодно стран, где широких коалиций нет, а национальное единство есть. Запомнилось соображение, которое высказал в разгар этих дискуссий Олесь Доний, известный оранжевый парламентарий и, по-моему, довольно объективный политолог.

"Думаю, — сказал он, — что симпатии избирателей не сильно связаны с теми мессиджами, что их выдают на людях политические партии. Для избирателей ПР не так уж было важно, что собирались говорить их лидеры. Выборы больше происходят меж­ду культурными проектами — украинокультурным и российскокультурным. Существует потребность выхода из этой культурной плоскости в более идеологическую".

Почему я обратил тогда внимание именно на эту мысль? Потому что у Дония прозвучали слова "идеологическая плоскость". Я вспомнил свою давнюю мечту о всеукраинской партии четко либерального направления. Приверженец либеральной идеологии из Львова и его единомышленник из Донецка не могут быть представителями разных "культурных проектов". Украиноязычие одного и русскоязычие дру­гого не может помешать им быть "братьями по разуму". Как и коммунистам Львова и Донецка, но о тех я не говорю. Это у нас уже есть.

Пусть маленькая по количеству собираемых голосов, но настоящая, сплоченная и сильная, активная всеукраинская партия типа российского Союза правых сил могла бы сыграть очень важную роль. Населе­ние Юго-Востока и Запада страны увидело бы наглядный пример крепкого единства на идеологической почве. Эта партия была бы собранием "самых умных и образованных людей Украины". Так бы она позиционировалась, и это было бы не очень далеко от истины. Ведь легкомысленных и/или жаждущих успеха любой ценой — таких людей либеральная идея не привлекает. Соответствующий человеческий материал в Украине есть, но рассыпан по разным станам. Или гуляют каждый сам по себе, что вообще-то свойственно шибко умным и образованным. Здесь, видимо, и кроется причина.

Жалко. Очень жалко!

Оставаться впереди России! 

Место Украины в мировом разделении труда будет зависеть от ее специализации.

Специализация может сложиться стихийно, и тогда — уж как повезет. Скорее всего, не очень... Лучше действовать сознательно.

В свое время я делал все, чтобы сохранить производственные структуры, которые приближаются к классу высокотехнологических. Для меня — человека, который имел прямое отношение к ракетно-космическому комплексу, это было важно с морально-психологической точки зрения. У нас и сегодня есть возможность двигаться вперед в этом направлении. Однако нужно быть прагматиками. В Украине есть машиностроение, металлургия, химия. Это все требует принципиального обновления. Я мечтаю о политике ускоренной и глубокой модернизации, о своеобразной реиндустриализации.

Страны Запада такого потенциала не имеют. Они его фактически ликвидировали. Их специализация — постиндустриальная продукция. Но в мире не сокращается, а напротив, растет спрос на продукцию индустриализма. Украина может хорошо зарабатывать на этом спросе.

Мы не знаем удержу в самокритике, а между тем в годы глубокого послесоветского кризиса нам удалось не только сохранить, а в известной мере модернизировать нашу индустрию. Тут у нас существенное преимущество перед Россией. Несмотря на все усилия, она не сумела направить свои сырьевые финансовые потоки в машиностроение. Одноли­нейность российской экономики продолжает углубляться. Это консервирует ее место в периферийной зоне глобального экономического пространства. В последнее время Кремль, правда, пытается исправить положение. Предпринимаются серьезные шаги. Приведут ли они к цели, покажет время. Во всяком случае, мы со своей стороны желаем им только успеха.

У нас же машиностроительные отрасли — лидеры экономического роста. Неуклонно повышается их доля в экспорте. Но темпы замедляются. Нужны новые импульсы. О внедрении энерго- и ресурсосберегающих технологий пора не только говорить. Этот процесс должно активно поддержать государство, в том числе инструментами фискаль­ной политики.

Поразительно вообще-то… Я говорю о том, чтобы оставаться впереди России, но многие ли мои читатели хотя бы знают, что Украина пока опережает эту страну?

Строить для людей 

Нынешний мировой продовольственный кризис — не циклическое явление. Цикличность — это когда закономерный спад естественным образом сменяется подъемом. В данном же случае возникла проблема, решение которой потребует длительного времени. Речь идет о десятках лет. У нас есть шанс с большой выгодой воспользоваться историческим случаем. Об этом уже заговорили и в правительстве, и на Банковой. Но какой толк? Воспроизводится сугубо советская модель поддержки АПК. Селу просто дают деньги. Без системных (в первую очередь рыночных) реформ это — как мертвому припарка. Мы это уже проходили. Колхозы-совхозы сидели на голод­ном пай­ке, но и то, что получали, превращалось там, грубо говоря, в навоз, не доходивший до полей. Вложения не подкреплялись частным интересом.

Уже не могу слышать болтовню наших противников "латифундизма". Ну, почему, спрашивается, концентрация земельных участков в руках эффективного собственника — это плохо? Разве аренда земли, которая нынче преобладает, лучше? Кто будет вкладывать серьезные деньги не в свою землю? Кто будет заботиться о развитии инфраструктуры на селе? Естест­венно, нужно следить, чтобы сельскохозяйственные угодья использовались по назначению. Но это не значит, что они должны вечно оставаться, по существу, ничейными. Начинается вон "рапсовая" экспансия. Это поведение временщиков. А со стороны государства это политика ничегонеделания. Она может обесценить наши черноземы.

Я не против существенного увеличения бюджетных ассигнований. Раньше у нас не было таких возможностей. Когда говорят "Политика — искусство возможного", то обычно имеют в виду сферу сугубо политических (властных) отношений. Но это касается и социально-экономических задач. Надо протягивать ножки по одежке. Попытки забегания вперед называются экономическим волюнтаризмом, административным диктатом, в наше время — популизмом. Сейчас кое-какие средства для села появились.

Однако строить там надо, в первую очередь, не свинарники и гаражи, а что-то для людей: жилье и "соцкультбыт". Мы никогда не станем страной, отвечающей европейским стандартам, при нынешнем уровне обустройства села. Не столицу и областные центры нужно накачивать бюджетными деньгами. Мегаполисы могут и должны сами зарабатывать на свое развитие.

Всплеск иждивенчества 

Кому как, а мне послеоранжевые годы запомнятся как всплеск иждивенчества в стране.

После 1991 года принцип личной ответственности человека за свое благосостояние утверждался с огромным трудом — и вот все стало возвращаться на круги своя. Взялись реанимировать государственный патернализм. Я уже как-то писал, что великокняжеская социальная благотворительность за счет государственного бюджета есть форма политической коррупции. Для страны, которая по мировым стандартам входит лишь в когорту среднеразвитых, такая политика не просто бесперспективна. Она чрезвычайно опасна.

Трудно осуждать человека, радующегося внезапному повышению зарплаты или пенсии. Но кто-то должен все-таки призвать его задуматься, прежде чем отдавать свой голос за такую политику. Когда зарплата повышается за год на 30-35 процентов, то это по меньшей мере рискованно. Производительность труда не успевает за таким ростом. Деньги обесцениваются. Образуются перекосы в экономике — то, что называется структурными диспропорциями.

Где та политическая сила, которая пойдет на принципиальные изменения в структуре социальных расходов? От государственной социальной благотворительности — к государственным социальным инвестициям. Вот лозунг, который хотелось бы услышать от участников нынешних политических баталий. Мне кажется, люди поняли бы такой разговор. Вложения в человеческий капитал — это деньги на развитие образования, медицины и культуры. Что тут не понять?

Четыре года политических пертурбаций и бездумной раздачи денежных бумажек — это слишком большая, прежде всего психологическая нагрузка не только на человека, но и на экономику. Несмотря на определенный иммунитет, последствия могут быть печальными. Мировой финансовый кризис усиливает наши риски. На все это следует как-то реагировать. Но опять же: кто будет реагировать? Остается надеяться только на обновление личного состава украинской политики. Одним тасованием существующей колоды карт этого достичь невозможно.

Кого клевать? 

Читаю (в газете "Зеркало недели", № 34), что Беларусь опере­дила Украину по темпам и качеству… рыночных реформ! Это — Беларусь батьки Лукашенко! Своим учителем она выбрала Ни­дерланды. Авторы доклада Всемир­ного банка считают белорусские реформы "достаточно системными и последовательными".

Читаю (в том же номере газеты), что и Азербайджан опередил Украину по темпам и качеству… рыночных реформ!

И не только Украину они опе­редили. Азербайджан и Беларусь вошли в первую четверку мировых лидеров по количеству реформ в области нормативно-правового регулирования условий ведения бизнеса. В этой четверке рядом с ними — Албания и Кыргызстан. Впереди всех в мире — Азербайджан.

В целом же по благоприятности рыночного климата среди стран Восточной Европы и Цент­ральной Азии первые места занимают Грузия, страны Прибалтики и тот же Азербайд­жан.

Что касается Украины, то ей, как сообщает газета, "все сложнее выдерживать сравнение даже с пресловутым Гондурасом". Мы находимся в той части рейтинга, где "такие экзотические страны, как Мозамбик, Иран, Кабо-Верде, Мадагаскар, Суринам, Судан, Буркина-Фасо, Сенегал".

Что скажете, "ребяты-демократы"?!
Значит, демократия, по крайней мере, такая, какую устроили в Украине вы, не является той силой, которая автоматически обеспечивает рыночное реформирование?

Значит, оно, рыночное рефор­мирование, действительно может быть вполне успешным при тех режимах, которые называются режимами плебисцитарной демокра­тии, а то и просто — авторитарными и даже тоталитарными?

Правда, при определенных условиях.

Что же это за определенные условия?

Во-первых, жареный петух. Во-вторых, воля первого лица, обладающего достаточной реальной властью, чтобы: 1) сломить сопротивление одних, 2) воодушевить других, 3) проверить исполнение, 4) наказать саботажников и поощрить старательных.

Может ли появиться жареный петух в Украине оранжевых и бело-синих? Конечно, может. Но боюсь, что ему будет некого клевать. Лукашенко, Алиев, они из той категории правителей, которые говорят: "Государство — это я". Вернее, так чувствуют, а говорить как раз не говорят. Но все — от мала до велика — знают, что государство Беларусь — это Лукашенко, а государство Азербайджан — это Алиев-младший. И жареный петух не мечется в поисках того, кого пришла пора клюнуть. Он точно знает, где та голова, на которую надо спикировать.

Что скажете, "ребяты-демократы"?

Станете мне доказывать, что плебисцитарная демократия, авторитаризм, а тем более, тоталитаризм — это хуже, чем современная западноевропейская демокра­тия? Я это без вас знаю. И еще надо посмотреть, кто из нас сможет это доказать более убедитель­но. Я жду от вас другого. Скажите мне, где среди вас та голова или те головы, которые жареному петуху есть смысл клевать?

В том-то и беда, что после Майдана никто, ни один человек из числа победителей не взялся за дело, засучив рукава. Из числа потерпевших поражение, впрочем, — тоже.

Почему? Я вам скажу. Потому что вы еще не вышли из того возраста, из того настроения, когда человек хочет и может обходиться без стимула, как в Древнем мире называли длинную палку, которой пахарь погонял быков. Вам еще нужен кто-то, кто стоял бы над вами, у кого болела бы голова за дело и который принимал бы решения.

С Майдана вы рассыпались каждый на свою "поляну", а не на государственную работу. Вот и летает по Украине жареный петух, не находя цели.