За годы украинской независимости многие граждане свыклись с мыслью, будто страна является крупнейшим игроком на мировой рынке вооружений. Истинная картина существенно отличается от представлений.
А история о том, как 15 лет назад Украина подписала с Пакистаном судьбоносный танковый контракт и попала в десятку лидеров мирового экспорта, уже слишком давняя. Оборонно-промышленная картина мира меняется в десятки раз стремительнее национальной, и Украина оружейная, к сожалению, на этой картине далеко не на переднем плане. Что ж, и Беларусь однажды попадала в десятку, когда продала солидную партию истребителей. И что с того?
Оружейная калькуляция
Когда-то, в конце 90-х годов прошлого века, генеральный директор "Укрспецэкспорта" Валерий Малев справедливо заметил, что Украина "обречена" торговать оружием. Исторически. Но, будучи человеком проницательным, Малев прибегнул к замечательной инновации — стал вкладывать оборотные средства от оружейной торговли в доведение до серийных образцов новых (вернее, не успевших появиться на свет в славное советское время) образцов оружия.
Так появились модернизированные версии, скажем, станций пассивной радиоэлектронной разведки "Кольчуга-М", систем противодействия высокоточному оружию "Каштан-3", станции РЭБ "Мандат". Пример хорош, образ мышления достоин подражания, хотя в масштабах мирового рынка вооружений это — мелочи. Потому что для создания, к примеру, национального ЗРК, или ракетного комплекса нужны ресурсы, на целый порядок большие. Нужен государственный взгляд на обороноспособность. Украинские же государственные мужи отличались преимущественно метким взглядом на использование ОПК в качестве дойной коровы.
Чтобы уточнить место страны на карте оружейного бизнеса, следует два слова сказать о методике подсчетов. Скажем, авторитетный в мире SIPRI (Стокгольмский институт изучения проблем мира) отводит Украине невысокие места (14-е место за 2009 год с показателем 214 млн. долл.) — не со зла, просто подсчитывает только конечные образцы техники. Для Украины явно несправедливый подход, так как не менее 60 % всех отечественных сделок — это комплектующие, а еще порядка 15 % — сервис, ремонт, модернизация, то есть, услуги военного и специального назначения.
Не менее уважаемые статисты из CRS (Исследовательской службы Библиотеки Конгресса США) отвели Украине в 2009 году 7-е место с объемом в 1,2 млрд. долл. по подсчетам заключенных контрактов, и 11-е место — по реальным поставкам (вместе со Швецией и Польшей).
ЦИАКР при калькуляции включает продукцию и сервис двойного применения. Сюда, к примеру, относятся и пуски ракетоносителей в военных целях, и участие производстве ракет, а также участие военно-транспортной авиации в перебросках вооружений, военной техники и военных контингентов.
К примеру, Украина принимает участие в производстве европейского ракетоносителя Vega, в модернизации МБР SS-18 в ракетоноситель "Днепр", а только по программе SALIS в 2009 г. самолеты Ан-124 "Руслан" налетали более 11,5 тыс. часов. Есть еще и поставки комплектующих, которые предприятия продают напрямую в РФ — в рамках оборонно-промышленной кооперации. Еще — продукция двойного применения, как двигатели ОАО "Мотор Січ" или автомобили КрАЗ. Или помощь в проектировании авиатехники, как работы ГП "Антонов" в интересах Китая.
Это все то, что не проходит через "Укрспецэкспорт", но формально относится к товарам и услугам, которые могут применяться в военных целях. Кроме того, ЦИАКР пользуется реальной, контрактной стоимостью техники вместо искусственно выведенных тренд-индикаторов (как SIPRI).
Таким образом, общий объем экспорта Украины в 2010 году предварительно составил около 1,2 млрд. долл. (ЦИАКР пользуется только открытыми источниками), что несколько меньше 2009 года (по данным ЦИАКР, объем военно-технического сотрудничества в 2009 году оценивался в 1,4 млрд. долл.). При этом сама ГК "Укрспецэкспорт" (вместе с дочерними предприятиями) объемы экспорта вооружений, военной техники, а также услуг военного и двойного назначения в 2010 году увеличила, согласно данным самой компании — с 900 млн. долл. в 2009 году до 960 млн. долл. в 2010 году.
Не лишним будет заметить — практически все крупные контракты 2010 года были заключены в 2009-м, а некоторые — еще в 2008-м. Прежде всего, иракский — на сумму около 460 млн. долл. — на поставки 420 БТР-4 и 6 Ан-32. Индийский — на сумму около 400 млн долл. — на модернизацию парка военно-транспортных Ан-32 индийских ВВС. Китайский — на сумму около 315 млн долл. — на поставки партии МДК "Зубр". Есть еще сделка с Таиландом — на сумму около 130 млн долл. — на поставки бронетранспортеров. Есть весомые контракты с Пакистаном, Алжиром, Египтом — на модернизацию военной техники.
Есть сделки с Конго, Ливией и другими странами. Согласно прогнозам экспертов ЦИАКР, общий потенциал государства на сегодняшнем мировом рынке вооружений находится в пределах 1,5 — 1,8 млрд. долл. в год. При выросшем рынке до 74 млрд. долл. это едва может дотянуть до его 2%.
Много это или мало? Не стоит кривить душей — это непристойно мало и никак не соответствует потенциалу страны, унаследовавшей треть советского ВПК. Для сравнения, сегодня только одна израильская компания IAI зарабатывает за год более чем в 2 раза больше, чем вся оружейная Украина. Но это нужно государству, чтобы не превратиться в сырьевой отросток Европы. Это — высокотехнологическая продукция.
Но сегодня не стоит тешить себя надеждами, что система с умирающими конструкторскими мозгами и технологиями позволит заработать колоссальные деньги без инвестиций в нее. Даже беглый анализ свидетельствует, что рентабельность оружейного бизнеса резко упала — между продажей взятых из закромов Минобороны, подвергнутых легкому апгрейдингу за деньги Азербайджана, и ему же поставленных МиГ-29, и теоретической поставкой партии танков "Оплот", скажем, в Перу, подлинная пропасть. Потому что налаживание нового производства в современных условиях похоже на борьбу с лесным пожаром.
Эксперты подсчитали — начинать танковый контракт можно лишь при крупной партии, потому что реальная стоимость затрат на производство первых "Оплотов" будут дотягивать до 12 — 13 млн грн (при декларируемых 6 млн грн). В жизни же это замкнутый круг — 120-миллионный (долларовый, разумеется) контракт с Перу может быть подписан после поставок в ВСУ, но для родной армии машины окажутся "золотыми".
Любое новое высокотехнологическое производство — это сверхзатраты и сверхответственность; первого новая отечественная история не помнит, от второго люди давно отвыкли. Классикой неспособности государства может быть история запуска в серию Ан-70. Вот они, перипетии национальной военно-технической политики, которой никто никогда не занимался. А мир не буксует на месте: через год-другой Украину обойдут по объемам торговли не только Китай и ЮАР, но и делающие ставки на развитие технологий Польша и Турция. Говорить о реалистичной конкуренции со Швецией или Испанией вообще не стоит.
"Укроборонпром". Первый среди равных?
Получив в наследство рекордный в истории страны портфель заказов, новая власть вполне осознала: без глубокого хирургического вмешательства в структуру организации и управления системы выполнить условия сделок вряд ли возможно. Чувствуется, что колебаний было много: от первых предложений (от Госкомиссии ОПК под руководством Анатолия Кинаха и от СНБОУ, к примеру, предложения появились еще в конце августа 2010 года) до предновогодних указов прошло почти полгода. Еще полгода реализации принятых решений обозначат очередной год топтания на месте в деле реконструкции системы. Но, попробуем соблюсти последовательность изложения.
Предновогодним указом главы государства было создано государственное хозяйственное объединение под названием — "Укроборонпром". В его состав к настоящему моменту уже вошли "Укрспецэкспорт" с дочерними фирмами и шесть предприятий бронетанковой отрасли (Завод им. Малышева, Харьковское КБ им. Морозова", Харьковское КБ двигателестроения, а также Киевский, Житомирский и Николаевский ремонтно-механические заводы). Хотя концерн подчиняется Кабмину, его деятельность будет курировать глава государства. Устав "Укроборонпрома" и окончательный список включенных предприятий будут готовы к 1 марта 2011 г. А оргмероприятия должны быть завершены к июню 2011 г.
Создание ГК "Укроборонпром" призвано повысить дисциплину выполнения экспортных контрактов предприятиями оборонной промышленности. Именно с монополизации всего оружейного бизнеса — созданием ГК "Укрспецэкспорт" — началось и выполнение пакистанского танкового контракта. Уже попавшие в состав концерна предприятия как раз занимаются крупнейшим иракским контрактом, сделками с Таиландом, Пакистаном и странами Северной Африки.
Но концерн затрагивает и более тонкие области. Например, жесткую финансовую дисциплину, при которой директора практически теряют самостоятельность. Кстати, по имеющимся данным в "Укроборонпроме" создается собственное подразделение КРУ, которое по отношению к присоединенным предприятиям должно стать цербером финансовых потоков. Принимая во внимание, что еще до создания "Укроборонпрома" все контракты более 1 млн долл. перешли под исключительный контроль головной компании, можно предположить, что директора предприятий будут согласовывать с руководством госконцерна любые приобретения — от покупки скрепок до станков. Отношение к этому у экспертов пока нейтрально — просто одни руки вместо многих нынешних возьмут под свой контроль финансовые потоки. Правда, узким местом становится то, что отныне нужны только рьяные исполнители, так сказать, посредники между руководством концерна и трудовыми коллективами.
Потребность в реально компетентных и инициативных менеджерах высшего звена попросту отпадает. Классический пример — добровольный уход из формирующейся системы Александра Шарапова (бывшего директора "Укроборонсервиса"), по мнению большинства специалистов, человека номер один в истории отечественной оружейной торговли. Но контроль ресурсных потоков, конечно, не все. Вывод аналитиков сегодня сходятся на версии, что и гособоронзаказ в будущем будет формироваться и выполняться через "Укроборонпром". При этом у директоров предприятий останется почетное право подписывать контракты с Минобороны и почетное право их выполнять.
Специалисты уверены, что централизация управления будет максимально приближена к советскому времени, а работы предприятиями будут выполняться в рамках договоров-поручений. С точки зрения концентрации ресурсов и финансовых потоков, создание "Укроборонпрома" — шаг оправданный. С точки зрения формирования новых цепочек с заменой всех звеньев — существенные риски. Уход из компании сильных специалистов (кадровый состав так называемых контрактеров, то есть, менеджеров, обеспечивающих выполнение контрактов, заменен более чем на 40%) неминуемо ведет к замене таких важных звеньев, как посредники. Это категория тончайшая. Скажем, на подпор посредника по Алжиру ушло около 4 лет, и через фильтры прошло более десятка претендентов. Сложная ситуация с посредниками по Ираку привела к нескольким сменам директоров предприятия-контрактера — "Прогресс".
Полностью оценить все нововведения ныне сложно — в силу заретушированности деталей. Ясно только то, что идеология намерения пока направлена исключительно на усиление экспортной составляющей.
Теперь о подводных камнях. Более 160 отнесенных к ОПК предприятий разбросаны по 7 ведомствам, и координация жизнедеятельности не-экпортноориентированных заводов не решена. Но это мелочь по сравнению с тем, что за скобками новой системы оказалась обороноспособность государства в целом. Вообще, нет никаких признаков смены отношения к построению обороны, и в частности, к созданию страной новых оборонных систем. Но без новых вооружений и военной техники и торговля застопорится через несколько лет. Более того, военное ведомство совершает действия, обратные наращиванию военного потенциала.
Например, как можно оценить отказ при модернизации вертолета Ми-24 от идеи усилить его огневую мощь? Особенно, если участь наработки в области создания высокоточных средств поражения у ГККБ "Луч". В чем тогда смысл улучшения полетных качеств вертолета? Вертолет огневой поддержки должен летать и стрелять, а если он будет только летать, пусть даже выше и дальше, то логики в этом при военных действиях все равно не много.
Но даже если создано универсальное министерство оружейной торговли, то совершенно не ясно, где орган, разрабатывающий политические решения? "Укроборонпром" является механизмом военно-технического сотрудничества и при естественной заинтересованности в увеличении объемов экспорта не застрахован от политических ошибок, если из системы разработки решений будут исключены МИД, СБУ, СВР, ГУР МОУ, Вооружение Минобороны, НКАУ. А если экспорт в чувствительные страны обернется санкциями против Украины, кто за это ответит?
Если в деле будет участвовать СНБОУ, необходима существенная коррекция состава формально существующей, но потерявшей влияние Межведомственной комиссии по политике военно-технического сотрудничества и экспортного контроля при Президенте Украины. Правда, в корпоративных кругах витает информация о том, что кресло Валерия Хорошковского вскоре должен занять человек, очень хорошо владеющий нюансами оружейного бизнеса, и в частности, созданием механизмов его политического контроля на всех участках.
Еще один острый вопрос: кто будет в государстве вырабатывать и осуществлять военно-техническую политику, в том числе, совмещать задачи усиления обороноспособности и возможности национального ОПК? Уж точно не "Укроборонпром"! И даже, если бюджетные деньги не перевооружение ВСУ потекут через "Укроборонпром", в стране должна быть структура и лицо, ответственные за долгосрочные программы. Вряд ли руководству "Укроборонпрома", заинтересованному в росте прибылей от торговли оружием, были бы интересны 7 — 10 летние проекты типа МФРК "Сапсан" или "Корвет".
Потенциальные проблемы есть и в отношении государства к размыванию существующих брендов. У автора нет уверенности, что присоединение к концерну таких предприятий как, например, НПКГ "Зоря-Машпроект" или ГАХК "Топаз" (разработчик и производитель "Кольчуг"), принесет пользу им и государству. Про ГП "Антонов" вообще говорить не приходится. То есть, предприятия, обладающие полным контролем цикла жизни своей продукции — от разработок до модернизации — при жестком управлении могут лишиться части своих возможностей.
Также неизвестно, какой будет механизм взаимодействия с частными предприятиями, число и роль которых в ОПК растет? Есть сомнение, что менеджеры таких вполне успешных предприятий, как ХК "АвтоКрАЗ", НПФ "Адрон", "Маркет-МАТС" или НПП "Аэротехника-МЛТ" захотят войти в концерн, лишившись контроля над собственными предприятиями? Управление привыкшими к самостоятельности предприятиями-монстрами, каким является ОАО "Мотор Січ", вообще отдельная тема. Тут чрезмерная строгость может привести заметному удорожанию продукции и потере конкурентоспособности. К примеру, как только ХК "АвтоКрАЗ" начнет торговать через посредника, 5 — 7% комиссионных сделают его менее привлекательным на рынке, чем российский "КАМАЗ".
Наконец, не совсем понятно, в чьей компетенции окажутся вопросы загрузки предприятий концерна при отсутствии иностранных заказов, поддержание мобилизационных мощностей и решение проблем социального обеспечения. Часть заводов — градообразующие предприятия, — они представляют собой целые комплексы с детскими садиками, поликлиниками и т.д. Но, кроме этого есть еще отношения с Минобороны: если военному ведомству срочно понадобится отремонтировать технику на учения или для миротворческого контингента, а заводы уже концерна будут заняты выполнением внешнего заказа, удовлетворение чьих интересов окажется первоочередным?
Таким образом, решение создать "Укроборонпром" — очевиденый паллиатив. Если это только первый шаг, и дальше будет реформирование структуры ОПК, системы военно-технической политики, настройка на реалистичную волну решения проблем обороноспособности страны, это другое дело. Но, когда ВСУ за прошедший год получает 10 танков и 1 авиационный тренажер для самолета Миг-29, а бюджет нынешнего года (11,375 млрд. грн по основному фонду) не позволяет говорить об адекватном гособоронзаказе, оргмероприятия не помогут.
Танковые башни. Осмоловский. Проект "Изделия", 2006
14.03.2011
