Когда буде один Патриарх в Украине, то он осядет в Святой Софии... Украинцы начинают понимать, что нельзя лишь терпеть и плакатися... Президентская кампания нам очень испортила этот год...
В начале декабря этого года Украинская греко-католическая церковь отмечает двадцатую годовщину своей легализации после десятилетий тоталитарного запрета и преследований. На 2009 год приходятся еще две даты: 65 лет после смерти Митрополита Андрея Шептицкого и 25-летие со дня смерти Патриарха Иосифа Слепого. По этому поводу глава УГКЦ Любомир Гузар в который раз призвал все православные церкви Украины к единению. Представляем ответы главы УГКЦ на вопросы, а также других журналистов на пресс-конференции, которая прошла 15 декабря в Киеве.
- Одним из первых шагов должно быть преодоление нетерпимости, — сказал Блаженнейший. — Нужно преодолеть дух конфессионности, сравнения, зависти, вместо этого искать духовной дружбы. Именно в этом заключается единство. Но это не может произойти так просто — будто подписание договора, это требует внутреннего перерождения человека. Нужно найти то, в чем мы может стать друзьями, что нас болит и что нам неприятно. Прекратить предпринимать шаги, которые раздражают друг друга. Потом совместными усилиями искать возможные решения. А готовых решений у нас еще нет...
То есть, Блаженнейший Владыка, если говорить экономическим языком, вы видите возможность создания своеобразного холдинга с единым центром? Должна ли это быть общая церковь, и готовы ли вы пожертвовать своим верховенством, вашими обрядами?
Что такое дружба? Что такое единство? Здесь не идет речи о компромиссе, мол, я что-то должен отдавать от себя, чтобы иметь возможность чем-то торговать. Здесь идет речь о сопричастности: мы храним то, что у нас удельно, что развилось на протяжении веков, а основа должна быть общая. Это — святая вера, церковь, которую создал Владимир. Без этого нет никакой возможности (для единения).
Например, такой разговор с нашими братьями-протестантами — евангеликами, баптистами — был бы совсем иной, потому что у нас есть уважаемая разница в вере. Однако с нашими православными собратьями поразительной разницы нет. Мы с ними стоим на той же почве, но есть много других вещей, в которых мы разнимся и которые нужно чем-то заменить, чтобы сосуществовать — уважая то, что каждый наработал испокон веков, поскольку оно не противно нашей общности.
При таком объединении должен быть один глава церкви?
Да, один. Потому что Иисус Христос создал лишь одну церковь... Но помним, что та церковь существует в очень разных формах. Приведу пример. Посмотрите на икону Пресвятой Богородицы Гваделюбе и на Богородицу Вишгородскую. Та же Богородица, но иначе представленная. То же и с верой: она та же, только способ представления другой — в соответствии с культурой данного народа. Нашим церквям было бы очень легко объединиться, потому что у нас одна культура, разницы как таковой нет, только ударения кое в чем разные.
А кто бы мог возглавить такую церковь: Митрополит Владимир, Патриарх Филарет или, возможно, вы?
Митрополит Андрей Шептицкий в 41-42-ом году писал письма к православной интеллигенции, в основном к той, что на Волыни: "Мы греко-католики не имеем амбиции, что будущий патриарх должен происходить из греко-католиков. Когда мы найдем дорогу друг к другу, он спокойно может происходить и от православных, потому что православных больше в Украине, чем греко-католиков. Но мы ставим одно условие, чтобы тот, кто будет тем патриархом, из какой бы он среды не был, чтобы он тоже был в единстве Вселенской церкви".
Мы не хотим быть, скажем, закрытой в себе церковью, мы хотим быть одной из поместных церквей в единстве Вселенской церкви.
Вы имеете в виду подчиненность Ватикану?
Единство Вселенской церкви означает единство с преемником Святого Апостола Петра. Не нужно забывать, где есть преемник Святого Петра. Он в Риме.
Но церковь — это не какой-то город: Рим, Стамбул, Царьгород или Москва. Церковь — это люди. Сегодня преемником Святого Петра, как мы это видим, — является Епископ Рима. Потому должно быть единство с ним. Для нас это основное дело веры, видимый символ единства.
Но и здесь есть очень уважаемые элементы, которые нужно понять и должным образом расставить. Это не подчинение, в прямом значении слова, это — сопричастие. Мы так видим единство Вселенской церкви. Без такого единства, считаем, не может быть настоящего Христова единства.
Поймите, что такое Греко-католический патриархат. Это — средство достижения цели относительно лучшего служения. Мы сегодня не знаем, сколько пройдет времени, пока мы дойдем до желаемого в общих чертах единства. Это не значит, если мы будем иметь Патриархат, то скажем: делайте себе что хотите. Нет, это лишь средство для лучшего служения.
Осознайте то, что наша церковь — так Бог дал — существует не только в Украине, она существует и за океаном: в Северной и Южной Америке, Австралии, Западной Европе. Потому Патриархат для нас является средством сохранить внутреннее единство католиков.
Скажу еще другими словами. Вы все знаете, что мы строим собор в Киеве на левом берегу Днепра. Этот собор должен стать духовным центром для греко-католиков до тех пор, пока с Божьей помощью Собор Святой Софии не станет центром для всех нас. Потому что сегодня Собор Святой Софии, к сожалению, — музей. Мы надеемся, что когда с Божьей помощью будем иметь одного главу, одного Патриарха Христова церкви в Украине, то он осядет в Святой Софии.
Тогда мы скажем, что собор на левом берегу, не является основным символом единства для греко-католиков, потому что вместе со всеми остальными будем иметь один центр в Святой Софии.
Ведете ли вы переговоры с другими церковными конфессиями относительно объединения и что они вам отвечают?
Мы встречаемся, говорим, но это все неофициально, не в обстоятельствах формального диалога. Напротив. Мы хотим в нормальном, спокойном разговоре прежде всего познать положение каждого.
Прошло двадцать лет, как Украинская греко-католическая церковь вышла из подполья. Реабилитировалась ли она полностью?
Нет, абсолютно нет. УГКЦ должна пройти реабилитацию через Верховную Раду. Президент Кучма и Президент Ющенко выразили, так сказать, сожаление, что наша церковь так была потерпевшая. Но это сочувствие — это не есть правовой акт. Реабилитацию в полном значении этого слова должна сделать Верховная Рада.
Что чувствуете, думаете, когда наблюдаете за сегодняшней президентской кампанией?
Я даже не знаю, что сказать.
Нет, кампания мне не нравится... Она на каком-то странном уровне. Единственное, что мне нравится, — народ начинает двигаться. Люди начинают понимать, что все зависит не только от политиков. Начинают сознавать, что они должны что-то делать, что нельзя лишь слушать, терпеть и плакать над собой. Только нужно найти правильные способы, потому что наша ситуация такова, что законы может изменить лишь Верховная Рада. Но мы видим, что она у нас какая-то не очень широко думающая.
Надеюсь, что будем идти вперед. Кто выигрывает, тяжело еще сказать. У каждого есть воля, так пусть каждый и голосует согласно со своей совестью.
А вы лично кого-то поддерживаете из кандидатов?
Я того вам не скажу (смеется. — Авт.). Но я еще и сам не определился до конца. Наша церковь тоже не поддерживает кого-то специфически.
Как вы относитесь к самозахватам земли для постройки церкви?
Это слабость нашей власти. Если бы власть была такой, как надо, то такого бы не случалось, тогда бы не приходилось захватывать. Иногда бывает, нужно несколько лет ожидать выделения земли, а еще хотят, чтобы заплатили, частно заплатили, то есть дали взятку, потому и неудивительно, что люди так ведут себя.
Если бы власть действовала по закону, так если община нуждается в наделе земли, то дайте ей, не делайте комедии.
Вы говорили об объединении и о разъединении людей. А что, по-вашему, сегодня объединяет украинцев и что их разъединяет?
Это тяжелый и большой вопрос. Как по мне, одна из причин разъединения, — исторический груз. Мы были под очень разными оккупациями, мы еще не имеем, скажу так, политической зрелости, потому у нас проявляется не только комплекс неполноценности, но и комплекс рабства.
Мы не были самостоятельными очень долго, и это на нас оставило пятно. Думаю, это одна из важных причин, почему у украинцев нет полной внутренней солидарности.
Однако я наблюдаю, что хотя и медленно, но начинаем созревать. Да и так мы за двадцать лет независимости очень много сделали, подросли, но дорога перед нами еще далекая.
Завершается 2009 год. Каким он был для Украины, с чем мы его оставляем?
Я не думаю, что этот год войдет в историю как один из лучших. Целый год была и президентская гонка, а она очень испортила нам этот год. Все, кто ищет президентства, оказались незрелыми. Как по мне, это о-ч-е-нь негативно отразилось на нашем народе.
Хотя, с другой стороны, не нужно все видеть в черном свете, потому что есть и определенные хорошие проявления, особенно в сфере культуры, сфере исторического сознания. Есть определенное прозрение, люди лучше начинают познавать свою историю: кто они, что они. Пришло понимание факта, что только стоя вместе, действуя согласованно, можем что-то сделать.
16.12.2009
