Оксана Забужко: На каком основании пацаны с баблом решают судьбу 46-миллионной нации до 2042 года?

Роман Оксаны Забужко "Музей покинутих секретів" признали Лучшей книгой 2010 года. Сама автор сформулировала, что это книга — "о прошлом, которое не проходит, а продолжает жить, влиять на нашу жизнь, причем без нашего осознания и даже знания об этом прошлом". События романа охватывают три поколения, шестьдесят лет украинской истории — с осени 1943-го до весны 2004-го. Там есть время УПА и Сталина, шестидесятников, периода независимости, патриотического и антипатриотичного мародерства, мафиозного капитала... Обработанного материала, признается Забужко, хватило бы на десятки диссертаций. Сегодняшний день в его политическом смысле, вполне вероятно, тоже когда-то станет канвой для будущего романа писательницы. Что думает Оксана Забужко о нынешнем периоде в истории, какой видит власть и оппозицию, как характеризует общество — об этом в интервью.

ДА КТО ВЫ ТАКИЕ, ХОЛЕРА ЯСНА — АФРИКАНСКИЕ КНЯЗЬКИ?

Оксана, чувствуете ли вы, что в стране есть оппозиция?

Нет, не чувствую. Где она? Если бы в парламенте была оппозиция, то ратификация харьковских соглашений не состоялась. Когда тем же депутатам нужно было защищать свои карманы, они блокировали щитовую и когтями, зубами вырывали себе нужное решение. А когда нужно было защищать Украину, то все закончилось одной шашкой Парубия — жалко сыгранным фарсом. Отвратительное это зрелище — когда люди берутся делать вид политической оппозиции, будучи в действительности конкурентами по дерибану.

Нет, по моему мнению, реальная оппозиция должна вызреть в обществе за пределами нынешнего политикума.

Что власть, что "оппозиция" — весь наш политикум не выполняет надлежащие ему общественные функции. По "социальной генетике" — это люди, которые вышли из правящей прослойки начала 90-х, где произошло срастание бывшей партийно-советской номенклатуры и криминала. И от этого срастания родился тот класс, который себя теперь гламурно называет "политической элитой". Тогда как по своему образованию, культуре, жизненному опыту эти люди в принципе очень слабо себе представляют, что такое государственная политика — в любой отрасли.

Скажите мне, кто за все эти годы предложил программу хоть каких-то реформ? Популярных, непопулярных, удачных, неудачных — другое дело. Но даже серьезных дискуссий на эту тему не поднималось ни разу: что мы вот уже 19 лет продолжаем жить в УССР, в той же системе, только местами подшитой новыми заплатами, давайте же наконец ее перестраивать!

Посмотрите хотя бы на те же харьковские соглашения. То, как они принимались, — это же позор для любой цивилизованной страны. А эти ребята даже не понимают, в чем позор. Прошу прощения, на каком основании группа пацанов с баблом решает в течение нескольких часов за закрытыми дверьми, как на блатном сходняке, судьбу целой 46-миллионной нации до 2042 года? Да кто вы такие, холера ясна — африканские князьки? Где в современной политике, кроме феодальных диктатурок из третьего мира, такое делается?

Потом они оправдывались, что у них не было другого выхода.. Допустим — но даже если это так, то эти соглашения должны были несколько месяцев быть предметом публичных дебатов, юридических и экономических брейн-штурмов, консультаций с независимыми специалистами — это же не шутки, такого масштаба решения! А эти спрятали страну в карман — и, что называется, "порешали вопросы". Это не политика — это элементарный бандитизм, просто "в особо крупных размерах". Эти наши "власть предержащие" никак не поймут простой истины: что реальная власть — это не только деньги, это — синтез денег и знания. Потому что только знание способно обеспечить успешную политическую стратегию — ту, которую не купишь у московских политтехнологов, которые в очередной раз приедут тебе наплести басен, как выиграть выборы в чужой им стране. А у нас при власти — люди малообразованы, которые реально разбираются разве что в том, как "украсть и убежать".

Есть ли среди политиков люди, которых вы уважаете?

Представьте себе — есть. Есть люди, которые в нормальной системе могли бы быть вполне эффективными правительственными чиновниками. И которые понимают, что такое интересы государства. Но их так мало, что они ничего не решают.

Если говорить с позиций моей отрасли, где я могу судить компетентно, то здесь реальные реформаторские шаги — пусть незначительные, но все равно действенные, — были сделаны только однажды: когда при власти было правительство Еханурова, а вице-премьером по гуманитарным вопросам Вячеслав Кириленко. Тогда я впервые сказала: "Йес!". Наконец — на 15-м году независимости в Украине начинается что-то вроде собственной культурной политики.

Впервые за три поколения, со сталинского переворота начиная, украинцы получили возможность смотреть кино на родном языке — что тут скажешь, кроме "спасибо"! Я вот на всю жизнь запомнила, как в пять лет, возвращаясь с мамой из кинотеатра, спросила: "Мамо, а почему во всех кино говорят по-русски?". И как мне родители объяснили, что все иностранные фильмы дублируются в Москве. "А почему у нас нельзя?" Тут уже родители замялись... Слава богу, через сорок лет наконец стало "можно".

Элементарная вещь, азбучная: что должно делать каждое государство? Оно должно защищать своего производителя. Что такое украинский дубляж? Это не просто возможность миллионам людей смотреть кино на родном языке, — это еще и производство своего национального продукта, рабочие места, поддержка профессий — переводчика, актера, звукорежиссера... И результат не заставил себя ждать: посмотрите на качество нашего дубляжа, оно же на порядки выше, чем качество российского "серийного" треша!

И для поддержки национального книгоиздания тогда была запущена очень неплохая программа, которая включала целый комплекс мер, — от обновления библиотечных фондов до организации книжных ярмарок, и тоже пошло к лучшему, наш бедный книжный рынок немножко ожил... Но в прошлом году правительство Тимошенко все эти программы закрыло, потому что им нужны были деньги на выборы. То есть сделал аккурат то же, что в 2004 году правительство Азарова, — сдирая шкуру с национального производителя, заодно столкнуло книгоиздание в пропасть, как "слабое звено". Абсолютно аналогичным методом.

И СКОЛЬКО БЫ НЕ СТОЯЛО ЗА ТОБОЙ МЕДВЕДЕВЫХ, НЕЛЬЗЯ ПЛЕВАТЬ НА МОГИЛЫ ЗАМУЧЕННЫХ В 1933-М

Какой конец пророчите этой власти?

Ой!.. Единственное, что можно сегодня публично озвучить, — что это, по всем признакам, кратковременная власть. Нет, не потому, что на Януковича упал венок. (Смеется. — Авт.).

Есть два фактора, которые на это указывают. Первое. Человек, который — все равно как, пусть и в результате многоходовой спецоперации Кремля — становится президентом Украины и присягает на Пересопницком Евангелии, должен, хочет того или нет, все же уважать эту страну как реальность, неизмеримо большую, чем текущий день — как сообщество мертвых, живых и нерожденных. Должен, просто по "месту сидения", считаться с внутренней имманентной логикой развития этого сообщества, с тем, что называется "эгрегором страны". И обязательно стараться стать причастным к нему — или по крайней мере ни в коем случае не входить с ним в конфликт.

Кучма, между прочим, это понимал. Поэтому и продержался на этом посту два срока. Каким-то "управленческим инстинктом" он всегда чувствовал, где категорически нельзя, как бы ни нажимал Кремль, переть против того, что относится к жизненным интересам нации, — долгосрочным,  не всегда очевидным для современников... Что государство — это не его "я", и не сумма бизнес-интересов "пацанов". А понятие "Украина" состоит не только из сорока с лишним миллионов лохтората, который можно безнаказанно дурить и эксплуатировать. За этим стоит еще и другая реальность — историческая, метаисторическая... И Боже упаси ее как-либо "атаковать", когда хочешь удержаться на должности! А Янукович этого явно не понимает. Не понимает, что, присягнув на Евангелии наших предков, он вступил в систему уже не горизонтальных, — с Газпромом или МВФ — а, простите, вертикальных связей, где работает совсем другая "техника безопасности": или хоть как-то следуй присяге, то есть становись каким уже там ни есть, а все же украинским президентом, или — ни Медведев, ни 25% электората тебя не подопрут... И сколько бы не стояло за тобой Медведевых и не толкало в спину, нельзя плевать на могилы замученных в 1933-м, отказываясь признать их смерть преступлением против человечества, — потому что это уже акт агрессии "против мертвых". И Табачника, который живет в состоянии постоянной войны с украинским народом, ставить министром образования нельзя — потому что это удар по будущему, то есть акт агрессии против "нерожденных"... Это уже два таких серьезных шага, где Янукович "зашел за флажки" — не понимая, что отвечать за все придется ему, и не перед Медведевым-Путиным, а "по вертикали". Вступать в "войну" со страной, которой хочешь руководить, — это априори проигранная битва. Откровенно говоря, самого Януковича мне по-человечески жаль — он занял явно "несродное", словами Сковороды говоря, место, и всегда будет на нем "под ударами". Это все равно, если бы меня поставили руководить ракетным бюро.

Второй фактор. Как люди в целом малообразованные и недалекие, наши временщики явно не учитывают, что мир вступает в полосу очень и очень серьезных перемен — я бы сказала, тектонических сдвигов истории. И их "кремлевская ставка" может оказаться "крапленой картой" гораздо быстрее, чем им кажется.

"Кремлевские карлики" сегодня ведут себя по той же безумной логике, что и все диктатуры перед финалом, — вспомните 1939-й год, и когда Гитлер победно пер по Европе, подчиняя страну за страной. Так же ведет себя сейчас эфэсбешная Газпром-империя — в полной уверенности, что они хозяева мира. Каждый, кому так "сносит тормоза", рано или поздно с треском проигрывает. А когда вся это уверенность реально держится только на газовой трубе...

Я более чем убеждена, что через десять лет расстановка сил в мире будет выглядеть совсем иначе, чем сегодня. И когда наши "пацаны", как подростки, чтобы сами себя подбодрить, неоднократно грозно кричат, что они "пришли надолго", это звучит просто смешно.

ТАБАЧНИК НА ДОЛЖНОСТИ МИНИСТРА ОБРАЗОВАНИЯ УКРАИНЫ — ЭТО ВСЕ РАВНО, ЕСЛИ БЫ В ИЗРАИЛЕ МИНИСТРОМ ОБРАЗОВАНИЯ СТАЛ АНТИСЕМИТ

Могли ли бы вы найти общий язык с Табачником?

Нет! (Смеется. — Авт.). Для общего языка люди для начала должны договориться об одинаковом употреблении терминов. А Табачник на каждом шагу врет.

Называет себя доктором наук, а теперь оказывается, что не только докторской диссертации не имеет (о том, что таковой физически не существует, давно писали), — даже и кандидатской не нашли! Защищался "по научному докладу". С умным видом что-то говорит о российской культуре — а известные каждому выпускнику советского вуза строки из Кушнера приписывает Блоку (хорошо, хоть не Пушкину!). Не человек, а сплошной "фейк".

Меня иногда просят журналисты прокомментировать какие-то его публичные выступления. Но это нельзя комментировать, это просто сплошной бред.

Чем он блестяще владеет, это искусством хуцпы. Я, кстати, не понимаю, почему этот термин до сих пор не вошел в наш лексикон, украинскому политологическому дискурсу его ужасно недостает... Слово "хуцпа" происходит из идиш, но уже давно вошло во все европейские языки. Оно означает верх цинизма и наглости, парализующий оппонента, — ту "сверхнаглость", которая изначально была главным большевистским приемом в политической борьбе. Как говорил Ленин: "Действительное впечатление можно произвести только сверхнаглостью". Бытовой пример хуцпы дает Википедия: парень убил своих родителей и призывает суд помиловать его на том основании, что он сирота. Но у многих наших деятелей выходит не хуже.

Тимошенко гениальная хуцпистка. Просто супер! И на короткую дистанцию это практически всегда срабатывает. Вспомните, как на ток-шоу у Шустера депутатка от "регионов" на нее серьезно (и в принципе, вполне логично) напала за газовые соглашения с Путиным и затребовала ответы — почему Тимошенко их до сих пор скрывает? А Тимошенко в ответ поморгала глазами и сказала, что "украинская женщина должна быть нежной". И нападавшая осталась сидеть в ступоре, сторонники зааплодировали, и никто в студии не успел придти в себя и заметить такую очевидную вещь — что нежной нужно быть в постели с мужчиной, а не с Путиным на переговорах, и не стоит путать профессии...

Эффект неожиданности — и все, момент проскочил, хуцпист сорвал банк. Это такой, своего рода, моральный разбой: расчет на то, что нормальный человек, не веря собственным ушам, оцепенеет, а хуцпист тем временем будет делать свое. И Табачника я не раз в такой роли наблюдала — когда он, например, спокойно, не моргнув глазом, рассказывал, как он с Азаровым спас украинское книгоиздание, а напротив сидели издатели, которые в 2004-м году протестовали у них под Кабмином, и завороженно на него смотрели, не в состоянии выдавить ни слова... Не может быть диалога с разбойником.

Да и вообще, Табачник на должности министра образования Украины — это все равно, если бы в Израиле министром образования стал антисемит.

СЦЕНАРИЙ КРЕМЛЯ С КАЖДЫМ ДНЕМ ВСЕ БОЛЕЕ ОЧЕВИДЕН

Писательница Ирэна Карпа выдвинула предложение, чтобы родители не пускали своих детей в школу, — тогда Табачника точно бы сняли.

То есть бойкот школе. Что ж, это эффективное средство. Но видите, украинцы долго запрягают...

Дело в том, что по-настоящему на своей шкуре народ еще не почувствовал последствий этой власти. Но это не за горами. И чем больше власть будет прессовать, тем больше будет нарастать сопротивление.

Прошлое прессование закончилось Майданом. Для этого нужна только "точка приложения" — а она может появиться совсем неожиданно и оттуда, откуда ее никто не будет ждать.

Пока страна без хозяина. Это, в конечном счете, было понятно еще в 2008 году, во время летних событий в Грузии — что страна лежит, открытая настежь: приходи, бери... А по ней мечутся стаи крыс, растаскивая ее во все стороны, доводя до банкротства. Ну, пусть теперь подерутся между собой, погрызутся за мосол...

Пусть себе там сейчас друг друга валят — быстрее очнется народ. И перестанет надеяться то на одних, то на других, потому что сценарий Кремля с каждым днем все более очевиден: одним — сдавать Украину Газпром-империи, другим — занять нишу "карманной оппозиции" и изредка устраивать какие-то фарсики для "выпускания пара" в обществе.

ПРОГОЛОСОВАТЬ ЗА ЮЩЕНКО — ЭТО КАК ПРИДТИ НА МОГИЛУ И ПОЛОЖИТЬ ЦВЕТОК

Существует ли для вас Ющенко как политик? Говорят, когда-нибудь у него будет ореол праведника...

Знаете, я в первом туре голосовала за Ющенко. Без особой надежды, что он выиграет. Недавно случайно услышала от такого же избирателя его, для себя, психологическое объяснение собственному выбору: что это как придти на могилу и положить цветок. Сказано жестоко, но точно сформулировано. Я говорю несколько иначе — это то же, что сказать спасибо за все его добрые намерения и начинания. Будет ли праведником или нет, — не знаю, у нас все возможно.

Конечно, Ющенко по своему психологическому складу — не политик. Это не его поприще, на этом поле он не умеет играть.

Исторические итоги его президентства подводить еще рано, но один, как по мне, уже очевиден, и должен был бы послужить обществу хорошим уроком для "взросления". Ющенко — реально, — это лучшее, что могла предложить избирателям наша "неосоветская" политическая система. По человеческим качествам, по элементу нравственному — вере, убеждениям, духовным ценностям, которые у него есть и которые он как президент старался отстаивать, пусть и не всегда умело... Самое человечное, что могло "уцелеть" внутри системы. И этого оказалось драматически мало, чтобы ее изменить. Отсюда вывод — система сама изнутри себя обновиться не может. Даже когда ее возглавит "хороший".

У нас ведь с советских пор не было модернизации правящей элиты, это практически такая же феодальная каста, какой была в брежневские времена. Даже биологически воспроизведенная — дети "советской буржуазии"... Я еще в 90-е годы обратила внимание — одни номенклатурные детки-зяти-невестки и бывшие комсомольские работники на плаву. А где же — дети диссидентов, дети пострадавших в 70-х? А таких, между прочим, были десятки, если не сотни тысяч: жертвы латентных, незаметных репрессий, кому тихо ломали карьеру, ломали жизнь, ведь КГБ было чуть ли не в каждом райцентре, ему нужно было чем-то заниматься...

И вот наше наследство — весь тот правящий класс, который лишь пополнился криминалитетом. То есть, бандитской советская власть была, конечно, все семьдесят лет своего существования, но в "неосоветское" время верхушка криминализовалась уже открыто. И если хороший человек в этом уцелеет и с добрыми намерениями пройдет через все Дантовы круга к вершине власти, он все равно ее не изменит. Перемены нужные корневые, структурные — снизу доверху. За прошлые пять лет мы расслабились, потому что большинство верило (еще и до сих пор продолжает верить!), что стоит лишь выбрать "хорошего председателя колхоза" — и все у нас будет хорошо. А ничего не будет хорошо. Чтобы была нормальная функционирующая демократическая страна, должно быть в первую очередь развитое гражданское общество. Здесь не достаточно один раз выйти на Майдан. А наше гражданское общество лишь учится подниматься на ноги.

Но я оптимистка. Мне ужасно не нравятся все эти плачи-стоны и болтовня типа: "все пропало, Украине конец". Это у них там "все пропало". А мы — где были, там и остались. Вот как разошлись с Майдана, так с того места и должны сейчас продолжать...

ПРОТИВ МИНИСТРА КУЛЬТУРЫ ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ АФРИКА ОТДЫХАЕТ

Какой министр культуры вам больше нравится, — прежний, Василий Вовкун, или нынешний, Михаил Кулиняк?

Мне вообще никакой министр культуры не нравился в Украине за все годы независимости. А нынешнего я и вовсе не знаю. Вы назвали фамилию, а я вспомнила, чем он прославился с первого же дня: придя на рабочее место, позвал московского попа освятить кабинет. Экваториальная Африка отдыхает! Можно считать, что наконец Украина определилась с вектором интеграции, если не геополитически, то по крайней мере культурно — в Африку. После этого у меня никаких вопросов к этому министру и его культуре нет.

Вы как писатель, как художник, как человек, известный не только в Украине, но и за рубежом, чувствуете, что в стране существует, функционирует министерство культуры?

Единственный раз такое было — когда появилась программа Кириленко "Украинская книга". В 2005-м году они сделали большое дело — государственную закупку книг для библиотек. Впервые за пятнадцать лет в Украине были обновлены библиотечные фонды. Мне рассказывали истории, от которых мурашки бежали по телу: как детки в сельских библиотеках, где по двадцать лет покрывались пылью только пожелтелые брошюрки о Зое Космодемьянской и "Мальчиш-кибальчиш", набожно брали в руки "А-ба-ба-галамаговские" книжечки — и целовали обложки, потому что отроду не видели такого чуда. И боялись взять почитать, думали, что это "на выставку" только. Плакать хочется, когда такое слышишь.

А весь фокус был в том, что не библиотекам Министерство спихивало, что хотело, а библиотеки сами выбирали, какие книги они хотят у себя иметь... Потом, через несколько лет, тоже уже пошла коррупция, пошли "откаты", и для сельских школьных библиотек, например, в Крыму закупали второй том Уголовного Кодекса Украины и украинско-персидский, кажется, словарь...

Но в первый год все было еще чисто: подавайте заявки — государство обеспечит! И вот я была ужасно счастлива и горда, когда узнала, что 17 тысяч 300 библиотек заказали мою "Сестро, сестро" (подозреваю, что заказывали они, видимо, "Польові дослідження з українського сексу", но им какой-нибудь перепуганный названием чиновник заменил на "тоже Забужко", только "поспокойнее", — мол, раз уже вы так ее хотите...). Это был действительно "народный запрос", и я себя, ненадолго, почувствовала писательницей нормальной страны, с нормально функционирующим министерством культуры (в Швеции министерство писателям просто за запрос их книжки читателем в библиотеке каждый раз по полкроны платит!). Один раз такое было.

В Польше — стране, с которой у нас наиболее сходная историческая судьба, только у них более счастливая, и потому есть чему поучиться, — этот институт называется Министерством культуры и национального наследия. И это действительно то, чем минкультуры должно заниматься. Давать политическую, правовую "крышу" производителям национального культурного продукта — раз, и финансово заботиться о тех, кто "сам за себя не заплатит" — два. А это "два" как раз и есть — наследие, ну и плюс некоммерческие участки культуры. Вот эта польская формула для нас была бы оптимальна.

Поэтому министерству культуры есть что делать. Ведь мы страна, которая уже скоро двадцать лет не издает свою классику, за исключением школьной программы. Ни одного своего автора, кроме Шевченко, не знаем в полном объеме. Здесь уже речь не идет о любви к литературе, речь идет об угрозе национальной памяти, без которой не получится осмыслить и день сегодняшний.

Помню, как в 2004 году, во время Майдана, читала по телефону приятелю — русскоязычному, из тех, для кого украинская классика кончилась в школе, — рассказ Леся Мартовича "Смертельна справа", написанный в 1904-м. Мы оба рыдали. Он смешной до крику. О выборах в Галичине — как у крестьян власть обманом собиралась покупать голоса против "руського кандидата", как прошел слух по селу, что "за голос не вільно брати гроші, бо то зрада", как люди организуют вече, какие там речи с бочки произносят и так далее... Мой знакомый просто кричал от восторга, "узнавая" ораторов: "Ющенко! Это же Ющенко! Ой, а это Мороз! Интересно, а Юлька будет?.." Очень поучительный рассказик, всячески советую!

1904 год — больше 100 лет назад. Так выборы не изменились?

Ментальность не изменилась, и политическая культура — тоже ненамного... Классику потому и нужно знать, что она о нас писана.

Это наши деды и прадеды, это тот культурный генотип, психологическая "программа", которая нам передана. Не осознавая ее, так и будем топтаться на месте с завязанными глазами.

А вы представляете, каким вырастет следующее поколение?

Думаю, никто точно не представляет, каким оно вырастет. Это всегда загадка. Тайна. По крайней мере, мне сейчас нравится, каким оно растет.

Как реализуется ваша последняя книжка "Музей покинутих секретів"?

Знаете, прекрасно, но здесь тоже гримасы украинского рынка. Поскольку она хорошо продается, ее продают все дороже и дороже. Издательская цена не меняется, а книготорговля все увеличивает накрутку.

Сначала продавали по 75, потом по 80 с чем-то, потом, мне сказали, на Петровке стало 100, а теперь уже 120, 130, а на некоторых городских раскладках, говорят, и 150!. Так выглядит украинское "ценообразование". И производитель на это не имеет никакого влияния.

У нас обычно успешность писателя оценивают по тому, что он "живет с гонораров", имея в виду именно реализацию книг. Но по продаже книг только на "внутреннем" рынке в каждой стране живут очень немного серьезных авторов. Кто должен "жить с книг" — это авторы так называемой жанровой литературы: детективщики, фэнтезисты, авторы женских романов — все, кого на Западе в книжных магазинах ставят в отдел "Entertainment". Именно этот громадный массив коммерческой литературы и творит рынок. А "серьезная" литература на нем — как крем на торте. А у нас все наоборот — коммерческая литература экспортируется из России, своя "жанровая" с ней конкуренции не выдерживает — не та индустрия! — и в результате среди своих авторов самыми заметными становятся те, кто пишет не для массового, а для "квалифицированного" читателя. Отсюда и популярность "Музея покинутих секретів".

Ваша книжка вызвала очень много споров, в частности, критики... С какой критикой вы согласны?

Ну, я уже пятнадцать лет живу в фокусе неумолкающих критических баталий. И давно сжилась с мыслью, что любой отзыв о твоей книге говорит тебе о твоей книге только во вторую очередь, а в первую очередь — о том, кто ее прочитал.

Рецензия — это всегда автопортрет рецензента: по ней как на ладони видно, что именно вот этот, конкретный человек в твоей книжке вычитал, что узнала в ней "о себе", за что "зацепился". Здесь не с чем быть согласной или несогласной — люди разные, и разное вычитывают. Это задолго до меня было сказано — что каждая книжка имеет столько версий, сколько людей ее прочитало. И этот хор голосов, который выстраивается вокруг твоей книжки, — это словно система зеркал, из которой постепенно складывается портрет книги, какой ее видит общество... Это очень интересный процесс, за ним интересно следить, пока "хор" не начинает повторяться. А "Музей покинутих секретів" — это же огромная книга, "сундук" шестидесятилетия украинской жизни, в котором каждый что-то для себя и отыщет. Так что пока с интересом читаю все рецензии — единого "портрета" еще не сложилось, рано еще, это "долгоиграющая" книга...

А самые ценные для меня отзывы на "Музей...", которые пришлось слышать уже десятки, это когда пишут "жаль, что книжка закончилась". Вот наибольший комплимент, о котором может мечтать автор.

Многие читатели не представляют ваши произведения без секса. Секс для вас — это символ чего-то жизненного?..

Я уже во многих интервью об этом говорила: секс еще не освоен как следует литературой, потому что она сравнительно недавно его "открыла" — Генри Миллер еще считался страшным скандалистом. А это же золотое дно для литературы, потому что секс — сфера человеческой жизни, где можно за считанные минуты действия, за какие-то полстраницы "раздеть" и "осветить" героя до таких глубин его характера, до которых докапываться через его жизнь "в одежде" не хватило бы полусотни страниц. Поэтому я никогда не буду погашать сексуальности своих персонажей.

Некоторые писатели-критики иногда говорят, что они хотели бы что-то написать о вашей книге, но боятся вашей реакции.

О Господи, чего же они боятся? Какой такой реакции? Я никогда не реагирую на критику, это просто непрофессионально было бы! С момента, когда книжка опубликована, она по определению становится публичной собственностью — дальше уже каждый волен выражаться, как душа пожелает. Боишься критики — не публикуй. А раз ты опубликовал, уже подставился. Выставился, как в старом украинском языке говорилось, на "публику", с ударением на втором слоге, — то есть на обозрение. И никуда от этого не денешься, это неотъемлемая "темная сторона" популярности. "Быть знаменитым некрасиво", как писал Пастернак. А Селинджер — тот просто публиковаться прекратил, спрятался на сорок лет у себя в имении и отстреливался от каждого журналиста, который приближался к его дверям. Это тоже позиция. Но я же, как видите, не отстреливаюсь...

Что вас больше всего раздражает в людях?

Агрессивное невежество. Или, по словам Анны Арендт, "возмущение массового человека всем, чего он не может понять".