Сто лет назад проституция в столице была официальным бизнесом

А дома терпимости бывали рядом с киевскими храмами

"Был третий час ночи. На звонок "генерала" двери открыл маленький заспанный еврей. Он пригласил господ войти в комфортабельную прихожую, а через минуту из соседней комнаты выбежали четыре панночки, одетые в светлые пеньюары, с прическами, сделанными на скорую руку". Так описывал обычную процедуру привода клиентов в бордели сутенерами столичный мемуарист Александр Паталеев еще в конце ХІХ века. 

Заведения, о которых пойдет речь, были неотъемлемой частью жизни дореволюционного Киева. И хоть власти неоднократно пытались их закрыть, но, увы, без толку. Ведь услугами дам пользовались не только рабочие и студенты, но и видные купцы, чиновники и даже один губернатор! 

Впервые попытку закрыть киевские бордели предпринял генерал-губернатор Дмитрий Бибиков. Его беспокоило то, что в столичных больницах постоянно росло количество венерических больных. Но единственное, что смогли предпринять власти, так это ввести полицейский надзор над борделями. И только советская власть запретила в Киеве веселые дома. 

ЖЕНСКАЯ РАБОТА

В 1874 году в Киеве таких домов насчитывалось 29. Кому же власти разрешали владеть борделями? Хозяевами публичных домов могли быть только женщины в возрасте 30-60 лет. 

- Содержательница борделя обязана была составлять списки женщин, трудившихся в ее заведении, помимо которых предоставляла полиции, — говорит известный историк и писатель, заведующий отделом Музея истории города Киева Виталий Ковалинский. (Свои исследования о домах терпимости в Киеве он опубликовал в книге "Под красными фонарями".) — Принимать на работу в бордель можно было только тех женщин, кому исполнилось 16 лет. Содержательница обязана была следить за чистотой своего дома, а также за самими женщинами. Девицы должны были мыться как можно чаще, ходить в баню раз в неделю, каждый день стирать белье и не использовать помаду и всевозможные мази для втирания. Помещения в домах терпимости должны были быть просторными и часто проветриваться. 

В обязанности хозяйки входило также предоставление дамам легкого поведения такой услуги, как медицинский осмотр. А если хозяйка запрещала девушкам посещать больницы, ее штрафовали. Женщинам строго запрещалось прерывать беременность — за это могли посадить в тюрьму. Запрещалось также принимать посетителей в воскресенье и праздничные дни. Оказание "услуг" несовершеннолетним и студентам строго наказывалось. 

Стены реконструированного дома на Андреевском спуске еще помнят "веселые" времена.

ОДНИ "ДОМА"

- Работа публичной женщины начиналась где-то с десяти вечера и продолжалась до трех часов ночи, — рассказывает Виталий Ковалинский. — Остальное время было свободным. Женщины просыпались днем. Первым делом готовили себе чай. В 3-4 часа обедали. Все остальное время они проводили либо в разговорах, либо в гадании на картах. Около восьми вечера дамы оживлялись. Одевались в новые платья и прихорашивались. В десять вечера появлялись первые клиенты.

Цена за услуги девицы легкого поведения колебалась от 50 копеек в час (в дешевых домах терпимости) и до 15 рублей за ночь (в дорогих). Самыми "крутыми", кстати, считались публичные дома, оборудованные "турецкими комнатами" — они были выстланы дорогими коврами и подушками. 

"КОЧЕВНИКИ" ПОНЕВОЛЕ

Как ни странно, одной из улиц, где заселились "продавцы утех", стал Андреевский спуск, причем несколько борделей обосновались в каких-небудь сотне шагов от Андреевской церкви! Здесь "домики" располагались чуть ли не один за другим. Владельцы первого квартировали в помещениях нынешнего дома №22, за ним шли №30, 32… В 50-х годах девятнадцатого века таких зданий на Андреевском спуске насчитывалось восемь. Служители церкви с возмущением наблюдали, как недалеко от них постоянно крутились сомнительного вида люди — клиенты борделей. Во время богослужений с улицы доносились пьяные крики и ругань обитателей и гостей публичных домов. Видя, что местная полиция ничего не предпринимает, епископ Антоний обратился к самому генерал-губернатору с просьбой выселить веселые заведения с Андреевского спуска. Бордели съехали, но обосновались на Нижнем Валу. Тогда специальным указом генерал-губернатора проституток вместе с их хозяевами поселили на краю Киева — на улице Эспланадной. В короткие сроки улица стала центром "веселой" жизни столицы. Вдоль нее в большом количестве появляются кафе и питейные заведения. Арендодатели получали огромные барыши за сдачу квартир — их клиентами становились студенты университета Святого Владимира, которые предпочитали селиться недалеко от публичных домов… Впрочем, через каких-нибудь двадцать лет Эспланадная уже считалась центром Киева, и многих жителей на соседних улицах такое скопление борделей в одном месте вконец замучило. 

"Люди обратились к губернатору Гудим-Левковичу с просьбой перенести публичные дома подальше, — пишет Виталий Ковалинский. — Губернатор больше месяца разбирал просьбу жителей и при этом не очень торопился. Так как сам был клиентом публичных домов. Там он и умер в кровати с проституткой.  

Следующий губернатор "выслал" публичные дома на улицу Ямскую. Вскоре там не осталось практически ни одного жилого здания — все заняли бордели, которых насчитывалось на этой улице более 30. Жизнь обитательниц домов на Ямской описал в "Яме" Куприн. 

Ямская стала киевской улицей "красных фонарей".

 

 

БЫЛ СЛУЧАЙ

На воспитание — в бордель

В 1884 году Киев всколыхнула новость о двух торговцах живым товаром из Австрии по фамилии Райф. 47-летний Эдуард и 42-летняя Ателия владели борделем, размещавшимся на Крещатике, 41 (дом не сохранился. — Авт.), и занимались тем, что продавали невинность четырнадцати- и пятнадцатилетних девушек. У проходимцев все было схвачено. Живой товар им поставляла шайка с Подола, главарем которой был некий рецидивист по кличке Сруль-папиросник. Вместе с подельниками Сруль высматривал на улице девочку-подростка. Его жена, выдавая себя за знатную даму, шла к родителям девушки и разыгрывала перед ними спектакль: она — женщина влиятельная и хочет устроить будущее их ребенка. Родители верили "аристократке" и соглашались на несколько лет отдать ребенка на воспитание. Стоит ли объяснять, что за этим следовало? За детскую невинность чета Райфов брала огромные деньги. Как правило, новую партию молоденьких девушек пополняли перед большими ярмарками, когда в столицу приезжали в большом количестве богатые купцы из провинции. 

Полиция сквозь пальцы смотрела на деятельность Райфов. Девушек-подростков проходимцы оформляли как родственниц. Проверки борделя ничего не давали, так как Райфы точно знали время, когда к ним нагрянет полиция. Завидев представителей власти, австрийцы приказывали девушкам прятаться в шкафы и сидеть там тихо до конца проверки. Конец преступной деятельности положило анонимное письмо-донос, автор которого подписался как "Несчастная мать". Оно было адресовано генерал-губернатору. Райфов тут же схватили и передали в руки австрийских властей, а имущество конфисковали.